Вот уже сорок лет, чем дальше, тем больше, этот человек сокрушенно удивляется мистической силе цифры "девять". Он был в группе Дятлова десятым. Его не пустила к себе гора, остановила в начале пути. 

РЕЧЬ идет о Юрии Юдине, тогда - студенте IV курса экономического факультета УПИ. Он с самого начала был с теми, кто собирался на Отортен. Имея за плечами шесть сложных походов и крепкий молодой организм, был уверен, что справится и с этим маршрутом. В дороге от Свердловска до Ивделя ему выпала очередь вести запись в коллективном дневнике группы. Копия этого дневника подшита в следственном деле. Давайте прочтем юдинскую страничку, почувствуем настрой ребят, их интерес ко всему вокруг, увидим тогдашний не очень уютный мир их незамутненными глазами. 

"24 января. 

7.00.Прибыли в Серов. Ехали вместе с группой Блинова. На вокзале встретили ужас как гостеприимно: не впустили в помещение и милиционер навострил уши; в городе все спокойно, преступлений и нарушений никаких, как при коммунизме; и тут Ю.Криво (Кривонищенко. - Р.П.) затянул песню, его в один момент схватили и увели. 
Отмечая для памяти гр-на Кривонищенко, сержант дал разъяснение, что п.3 правил внутреннего распорядка на вокзалах запрещает нарушать спокойствие пассажиров. Это, пожалуй, первый вокзал, где запрещены песни и где мы сидели без них. 
На Ивдель едем из Серова в 6.30 вечера. В школе рядом с вокзалом очень тепло встретили. Завхоз (она же и уборщица) нагрела нам воды, предоставила все, что могла и что нужно было для подготовки к походу. 
Свободен целый день. Хочется сходить в город, например, в краеведческий музей и на экскурсию на мет. завод, но много работы с распределением снаряжения и его подготовкой. 
12-2.00. В перерыв между 1-й и 2-й сменами организовали встречу с учениками. Набилось их столько, столько и все такие любопытные. 
Золотарев: "Дети, сейчас мы вам расскажем... Туризм бывает, дает возможность..." Все сидят, молчат, боятся. З.Колмогорова: "Тра-та-та-та, как тебя зовут, где ты была, ух какие молодцы, и в палатках жили!" И пошло, и пошло. 
Вопросам не было конца. Пришлось показывать и объяснять каждую мелочь от фонарика до палатки. Ребят занимали два часа, им не хотелось нас отпускать. Пели песни друг другу. На вокзал нас провожала вся школа. Дело кончилось тем, что когда мы уезжали, ребятишки ревели и просили, чтобы Зина осталась с ними и была бы у них вожатой, они бы все ее слушали, хорошо учились. 
В вагоне какой-то еще молодой алкоголик требовал от нас поллитру и заявлял, что мы ее стянули у него из кармана. 
Диспут - беседа о любви по провокации З.Колмогоровой. Песни. Ревизия, Дубинина под сиденьем. Чеснок с хлебом, без воды. И мы около 12.00 прибыли в Ивдель. 
Большой зал ожидания. Полная свобода действий. По очереди дежурили всю ночь. Автобус на Вижай выйдет рано утром. 

Юдин". 

ОНИ двигались все дальше от цивилизации. Особенно некомфортным оказался путь от Вижая до поселка 41-й квартал. "Выехали только в 13.10, в 41-м были около 16.30. Намерзлись здорово, ехали на ГАЗ-63 наверху", - записал в дневнике Ю.Кривонищенко. 

Прикрывались в кузове палаткой, но все же эти три с лишним часа на ветру и морозе вывели Юдина из строя. Острая боль ударила в ногу. Радикулит, что ли. Если бы схватило горло, уши, даже зубы - он бы, пожалуй, стиснул эти самые зубы и шел. Но нога... Замедлить общее движение, стать обузой для товарищей он не мог. 

От 41-го до Второго Северного, заброшенного поселка геологов, шли на лыжах налегке, вещи везла лошадь, принадлежащая администрации лесоучастка. "С нами едет Юра Юдин. Он неожиданно заболел и идти в поход не может. Там (на Втором Северном. - Р.П.) он решил для института набрать камней", - это запись Ю.Дорошенко. 

Да не нужны ему были те камни! Просто тянулся за друзьями, сколько мог. Надеясь, что боль отпустит и он разделит с ними лыжню и палатку. Но хворь, невиданная ни до, ни после, все не отступала. От Второго Северного предстояло идти без дороги, с полной выкладкой. Увы, это было ему не под силу. "Юрий Юдин сегодня уезжает обратно домой. Жаль, конечно, с ним расставаться, особенно нам с Зиной, но ничего не поделаешь", - записал в дневнике Коля Тибо-Бриньоль. 

А неудачник положил свой рюкзак с кусками керна на возвращающуюся в поселок подводу и попросил возчика дядю Славу ехать потише: мол, догоню в дороге. Отдал ребятам все, что было у него из общего груза, а также свои теплые вещи. И все не уходил из избушки, их последнего теплого приюта. 

Продолжались каникулы. Юрий съездил домой в Таборы. А вернувшись в Свердловск, застал институт в тревоге: группа не вернулась к контрольному сроку....

МЫ познакомились с ним в Соликамске около трех лет назад. Заместитель главы города по экономике и прогнозированию Юрий Ефимович Юдин оказался еще и бессменным председателем городского клуба туристов "Полюс". На мое удивление по поводу необычного совмещения ролей усмехнулся: "Так исторически сложилось". 

Под его чутким руководством мы прошли по знаменитой Бабиновской дороге от Соликамска до Верхотурья. Руководство и впрямь было чутким: рационально распределить поклажу и обязанности, вовремя объявить привал или сказать ободряющее слово. 

Дороги, по большому счету, чаще всего не было никакой: заросли, завалы, болота. Роль штурмана взял на себя, конечно, Юдин. На привалах доставал из планшетки карты - старые и новые, типографские и самодельные. Уточнял, сопоставлял. Если приуставшие спутники норовили оседлать просеку, заманчивую, но ведущую не совсем туда, куда надо, Юрий Ефимович бескомпромиссно заворачивал народ в дебри. Как того требовала карта. 

В маршруте он нес самый здоровенный рюкзак. На привалах ночевал прямо у костра - чтобы не теснить соседей по палатке. Презрение к житейским благам явил уже и в цивилизации. Когда товарищи по походу предвкушали отдых в плацкартном вагоне, на белых простынях, Юдин объявил такие настроения пижонством, непозволительным для туристов, и купил всем билеты в общий вагон. 

В поселках Юрий Ефимович сразу находил себе работу. В Верх-Яйве местной бабушке воды наносил и дров наколол. В Павде после туристской помывки так выскоблил баню, что хозяйка только руками всплеснула. 
Большую часть нашей группы составляли его "крестники" - одни так и выросли у костров и в палатках, других он вывел на тропу уже в зрелом возрасте. В городе они тоже дружат. Семену Ивановичу Олейникову, самодеятельному художнику, достается от Юдина больше других - чтобы друг не возомнил себя гением, он ругает его творчество почем зря. Но когда работы Олейникова отправились на выставку в Москву, Юдин (он был тогда начальником планового отдела магниевого завода) совместил с выставкой свою служебную командировку и проводил ночи прямо в зале Центрального дома работников искусств, как верный страж, на сдвинутых стульях, у картин друга. 

О ЧЕМ говорили в нашей экспедиции? О прошлом и будущем этих мест - с московским архитектором В.Матвеевым (он прошел с нами часть пути) Юдин только что закончил проект сохранения исторического наследия Соликамска. Вспоминали былые путешествия - у Юрия Ефимовича за плечами Тянь-Шань, Кавказ, Командоры, Байкал, Вайгач, а уж Северный Урал исхожен вдоль и поперек. Но ни разу не было ни слова сказано о том трагическом, непройденном маршруте. Лишь два года спустя в Верхотурье, в день юбилея города, Юрий Ефимович разговорился. Мы сидели впятером во временном нашем пристанище, в комнате на задворках Свято-Николаевского монастыря. Юдин рассказывал, как водили его, оглушенного страшным известием, то в прокуратуру, то в серый дом на площади Труда. Как собеседники успокаивающе клали руки ему на плечи, просили не распространяться и не казнить себя, что не оказался рядом с ребятами - ничем бы он им не помог и тоже остался бы на том перевале. 

Потом его повезли в Ивдель. Попросили поставить в помещении привезенную с гор палатку. Рассматривали разрез, соглашались, что сделан он изнутри. В следственном деле зафиксирована изнурительная процедура: Юрий Юдин опознает вещи товарищей. Все эти ковбойки, одеяла, свитеры, фотоаппараты, штормовки, беспорядочно сложенные в рюкзаки, недавно принадлежали им - молодым, сильным, веселым. Маленького игрушечного ежика взял с собой в поход Рустик Слободин. А мандолина принадлежала Юре Кривонищенко - они слушали его игру и в дороге, и раньше, у него в гостях на улице Московской в Свердловске - мама Юры любила, когда к сыну приходят друзья... 

Среди вещей, доставленных в Ивдель, обнаружилась баночка с медикаментами - ее, уходя назад, Юдин передал Зине Колмогоровой. Узнал он и свою меховую безрукавку, отданную ребятам при прощании, - она была на Игоре Дятлове в последний его час. 

Юрий Ефимович вспоминал о товарищах, размышлял о случившемся 40 лет назад. И мы мысленно были с ним на том склоне, ощущали мороз и ветер, и тот грохот, и ту вспышку, которая была (или не была?) над головами ребят. Мы даже не сразу поняли, что грохот и яркий свет - это уже наяву. Это бушует над Верхотурьем праздничный фейерверк... 

ДЕСЯТЫЙ... Он немало сделал для своего завода и своего города. А скольких юных он вывел на туристскую тропу. Если бы и те девять остались живы! Ведь они были незаурядными людьми. 

Четыре года спустя после трагедии Юдин вместе с туристами Уральского политехнического поставил на перевале обелиск в память о погибших товарищах. В северных походах ведомые им группы не раз заворачивали к обелиску. 

Сейчас туда ушли команды из Екатеринбурга. По прогнозу известного ветерана туризма Юрия Кунцевича, там в эти дни побывает около двухсот человек. В годовщину трагической даты радиолюбители УГТУ - УПИ проведут сеанс связи между туристами на перевале Дятлова и теми, кто соберется у обелиска на Михайловском кладбище в Екатеринбурге 2 февраля в 17 часов. Эта встреча нужна живым, чтобы вспомнить об ушедших и чтобы (они не теряют надежды) приблизиться к разгадке. 

Римма ПЕЧУРКИНА 


Источник - "Областная газета", 30.01.1999, Екатеринбург